Сергей Дигол - Отпечатки на следах [СИ]

— Зет, — кивает Председательствующий на человека, стоящего по правую руку от Дабл Ю.

Зет быстро кивает в ответ: он явно знает, о чем нужно говорить.

— Поступила информация, — говорит он.

Такими словами в Комнате разбрасываться не принято. Зет не стал бы озвучивать данные, более того — не решился бы даже утверждать, что данные имеются, не будь у него уверенности по меньшей мере в трех вещах: в надежности источника, в исключении фактора дезинформации, а также в результатах проверки дополнительных доказательств.

— Ру–зведка сосредоточилась на тайном соглашении с Россией.

Вряд ли нужно было так акцентировать, растягивать слово, как для глухого. Да еще коситься через плечо на стоящего слева. Да, Дабл Ю дебютировал в Комнате, но, разумеется, знал, что под Рузведкой в Ведомстве называли спецслужбы западного соседа — Румынии, также, как не было для него секретом, в отличие миллионов обывателей, что Розведка — служба внешней разведки России, а Мозведка — собственно СИБ, Служба информации и безопасности — родная, молдавская разведка.

Да и в целом, фраза Зета, если и была конспиративным приемом, то сойти могла разве что за дезинформацию, весьма халтурную, надо признать. Правда, в Комнате конспиративность поощрялась не более, чем стулья и блокноты: четкость изложения, ясность мысли, скорость и быстрота решений — вот для чего Комната была полностью изолирована не только от мира, но даже от остальных помещений республиканского СИБа, в центральном здании которого она и располагалась, за неприметной дверью без всякой вывески.

Итак, румынская разведка увлечена поиском доказательств секретного соглашения Молдавии и России, и присутствующим, и прежде всего, Председательствующему, возможно, и хотелось бы поверить в невозможное — в то, что Зет блефует. Увы, сообщение Зета — лишь последнее звено в длинной цепи фактов.

— Давайте проанализируем, — говорит Председательствующий, — а в чем, собственно, опасность? Попытаемся предположить, какие последствия повлечет для Мозведки, да и в целом для страны ситуация, при которой Рузведка выполнит поставленную перед ней задачу? Зет?

— Последствия очевидны, — уверен и спокоен Зет, — сам факт тайного соглашения уличает Молдавию в нетранспарентности отношений с Евросоюзом. План действий Молдавия — Европейский союз в лучшем случае замораживается, в худшем — денонсируется. Перспектива вступления страны в общеевропейскую семью откладывается на следующее столетие. Или — крошечная пауза, — инкорпорация Молдавии в уже являющуюся членом Евросоюза Румынию при условии полного и безоговорочного отказа от государственности.

— Зет, — в голосе Председательствующего слышны первые напряженные нотки, — вы, кажется, последние месяцы курировали проект контролируемой либерализации прессы?

В подтверждение Зет чуть наклоняет вбок голову.

— Вы явно переработались. Настолько, что тратите наше драгоценное время на пересказ пропагандистских клише.

Зет замирает — он знал куда шел: неприятные неожиданности — неотъемлемая часть этой работы. Во всяком случае, куда лучше, чем их крайняя форма — провалы.

— Мы не собираемся в Евросоюз, — веско говорит Председательствующий и обводит присутствующих взглядом, — прошу это запомнить и считать официальной позицией высшего руководства. Слава Богу, в которого мы, присутствующие здесь, не имеем права верить, страной правят совершенно вменяемые люди, настоящие государственные мужи. Полный контроль над бюджетной политикой, бесконтрольное перемещение наших граждан по всему континенту, перевод армии и внутренних войск на европейские стандарты — вы вообще представляете, к каким катастрофическим последствиям ведет практическая реализация хотя бы этих трех пунктов? Не хватало еще, чтобы из–за каждой бюджетной сверки Евробанк, как налоговый инспектор, вызывал на ковер, как последнего бухгалтеришку, президента государства!

В образовывающиеся паузы тишина невыносимо сверлит барабанные перепонки.

— Зачем нам Евросоюз, Зет? — трясет ладонью Председательствующий, — Я вам объясню. Популярно, как подконтрольные лично вам газетенки сообщают нашему дорогому населению. Мы, Зет, обречены клясться в своей любви к Евросоюзу, как хитрый, но бедный крестьянин кланяется через забор своему зажиточному соседу. Мы — такие же соседи богатого барина. Не будем кланяться — не будет пятаки нам через забор швырять. А не будет пятаков — будем мы сами швырять, только не денежки. Булыжнички в его расписные витражи. Только вот в конце концов надоест все это соседу–барину, и как бы не придавил он нас, как вонючего клопа, ногтем, ну, или из большого уважения — тапком. Вникаете, Зет? А с противоположной стороны у нас, Зет, другой забор, за которым другой барин — земли у него немерено, правда, порядка поменьше. Но все равно, по сравнению с нашим курятником…

— Прошу прощения, Председательствующий, — вежливо, но все же перебивает человек у стены напротив, тот, что прямо напротив Дабл Ю. — Раз уж был упомянут второй сосед. Есть данные о том, что Россия попытается нас обвинить в секретных переговорах с Евросоюзом.

— Что еще за новости, Игрек? — Председательствующий неприятно удивлен. — Мы и так ведем переговоры, ничего не скрывая. Все об этом знают.

— И тем не менее, — невозмутим Игрек. — По всей видимости, Россия собирается пересмотреть условия тайного соглашения. Не в нашу пользу, естественно. Соответственно, требуется вброс компрометирующей информации. Вернее, дезы. Проверка займет время, и пока мы докажем, что никаких тайн в наших переговорах с Европой не существует, они сами раздуют шум и сами же выдвинут нам ультиматум. Нам придется пойти на очевидное ухудшение условий сделки.

— Черт возьми, — говорит Председательствующий.

Впервые Дабл Ю видит его в таком смятении.

— Хорошая аналогия, — внезапно говорит другой, стоящий напротив, но не Игрек, а тот что ближе к Председательствующему.

— Что вы имеете в виду, Икс? — поднимает на него глаза Председательствующий.

— Вашу, Председательствующий, аналогию с соседями. Я бы хотел, если позволите, несколько развить ее. Соседи нашего бедняка — два могучих барина, не то, что очень уж заинтересованы в том, чтобы переманить нас, каждый на свою сторону. Ну какой с нас, в самом деле толк? И все же соседям–богачам, и этому, что справа, и тому, что слева, обидно, когда мы поворачиваемся спиной и заискивающе вытягиваем шею за противоположный забор.

— Икс, вы наполовину повторяете сказанное мной, а на другую — злоупотребляете банальностями, — морщится Председательствующий.

— Я просто хотел сказать следующее: пусть барины перессорятся, пусть и из–за нас, зато в результате отвлекающего маневра…

— О чем вы, черт побери, толкуете, Икс? — краснеет Председательствующий. Кажется, что его голова разбухает от гнева. — Какие маневры? Никогда, слышите, ни–ко–гда великаны не будут ссориться из–за лилипутов! Они просто дадут нам пинков, кто по роже, а кто по заднице, в зависимости от того, на восток мы в настоящий момент смотрим или на запад. Неужели не ясно, черт вас возьми, что это не выход? Что кольцо сужается и дальше будет только больнее, а?

— Нужно попросить у Евросоюза очередной кредит на военные нужды, — вступает Зет, — под предлогом восточной угрозы.

— Да было уже, — машет рукой Предстедательствующий. — Ну сколько раз еще дадут? Два? Три? А потом как объясняться? А возвращать чем? Тайным соглашением с Европой? Как тогда с Россией объясняться? Проблема–то в другом.

Раздаются чуть слышные облегченные вздохи: кажется, гнев сменяется на милость, а если повезет, Председательствующий сам предложит решение.

— Проблема в нас. Да–да, друзья мои, в нашей с вами Мозведке. Мы ни черта не можем противопоставить нашим противникам.

Заговорили, точнее, загалдели разом — в нарушении всех неписанных, железных правил — все четверо, вернее, Председательствующему так показалось. Он решительно вытянул ладонь: мол, я не договорил, и голоса смолкли. Он пока еще не понял, что возражают только трое.

— Да–да, — усыпляюще соглашается Председательствующий, — я знаю ваши доводы. Мозведка славно потрудилась, скажете вы и будете, конечно, правы. Добыты неопровержимые доказательства подрывной деятельности зарубежных разведок. Деятельности, добавлю я, ставящей под вопрос саму государственность нашей страны. Браво, дорогие коллеги! Аплодисменты и букеты на сцену! Только об одном вы не решаетесь говорить вслух, надеюсь, хотя бы задумываетесь об этом, — снова молчание и оглушающая тишина. — О том, что предотвратить угрозы мы не в состоянии. Нужно Ру, или там Розведке добыть компрометирующий наше руководство документ — будьте уверены, они его добудут. Ничего противопоставить мы им не можем. И уж тем более оказывать сопротивление на два или там, три фронта. Не боятся они Мозведки, понимаете? Не внушаем страха, не говоря уж об уважении. Дабл Ю, — обращается он вдруг к новичку, — может вы что–то скажете?